В Европе XVII века ценились пышные формы. Большой бюст, округлые бедра, розовые упругие щёки, подбородок с ямочкой — стандарты красоты того времени хорошо передают полотна Рубенса. Упитанность считалась признаком богатства и плодовитости. Но весить 70 килограммов, когда тебе всего шесть лет — это было слишком даже для эпохи барокко.
История испанской девочки Евгении Мартинес Вальехо трагична и показательна. Большую часть своей недолгой жизни ей пришлось «работать» королевским Монстром, развлекая высокородных кавалеров и дам и терпя от них унижения. Ее так и прозвали при дворе — «Ла Монстра», а испанский король Карл II считал девочку своей любимой игрушкой.
Малышка появилась на свет в семье очень бедных родителей. Мама родила ее прямо в церкви во время мессы, что священник посчитал хорошим знаком. Девочку назвали Евгенией в честь святой Евгении Римской, а еще потому, что имя на испанском языке имя означало «хорошо рожденная». Родилась она действительно легко, и первые годы младенчества мать и отец не могли нарадоваться на кроху, ведь Евгения отличалась отменным аппетитом и прибавляла в весе буквально на глазах.
В то время недоедание было нормой для крестьян, поэтому родители малышки воспринимали ее упитанность как благословение Божие и были уверенны, что дочь ждет счастливое будущее. Однако со временем у отца и матери Евгении стало все меньше поводов для радости, ведь кроха ела как не в себя, и в год весила уже 20 килограммов. Уважение к пышным формам сменилось насмешками односельчан — Евгения была похожа на колобок и с трудом стояла на ногах. Когда же девочке исполнилось шесть лет, ее вес стал просто пугающим — 70 килограммов. Ни о каком счастье и речи не шло — наоборот, посмотреть на аномально толстого ребенка приходили люди из других мест. «Какая страшная! Ну и уродка! А она нас не съест?» — Евгения в основном слышала только такие слова.
В 1681 году слухи об удивительном ребенке дошли до Мадрида. О девочке узнал испанский король Карл II, который с детства интересовался людьми с физическими отклонениями. Это и понятно — монарх был плодом близкородственных связей семьи Габсбургов со всеми вытекающими. Но если его предки предпочитали невест третьей-четвертой степени родства, то папаша Карла женился на своей родной племяннице. Как итог — уродливая внешность и отставание в развитии королевского чада. У Карла была выдающаяся нижняя челюсть, которая, вкупе с непропорционально большим языком мешала королю нормально говорить и есть. К этому стоит прибавить аномальный рост (192 см), хрупкость костей, трудности с моторикой и эпилептические припадки. Его мать, чтобы хоть как-то поднять самооценку сына, с детства окружила юного короля всевозможными уродцами, которых свозили в Мадрид со всей Европы.
Вот и шестилетнюю Евгению не минула чаша сия. Сведения об аномально толстой девочке дошли до короля, когда тому было уже 20 лет. Возраст не юноши, но мужа, но Карл II (который, к слову, начал ходить лишь в 8 лет, а читать — в 14) оставался большим ребенком. Недаром его в народе прозвали Заколдованным — испанцы просто не верили, что Бог им послал такого монарха, и были убеждены, что короля заколдовали, вселив в его тело злого демона.
Долго ли коротко, но шестилетнюю Евгению забрали из семьи и поселили во дворце в окружении остальных королевских уродцев. Отныне ее ролью стало развлечение короля и его приближенных. Девочка сразу получила прозвище Монстр и стала любимицей Карла и высокородной публики. «Ла Монстра, Ла Монстра», — неслось отовсюду. Дамы и господа тянули руки, гладили «Ла Монстру» по голове, трясли ее пухлые щечки, щипали за грудь и живот.
Карл был настолько очарован своей новой «игрушкой», что заказал у придворного живописца сразу два ее портрета. Для первого ребенку сшили богатое платье из пурпурной парчи с серебряными пуговицами. «Монстр одетый» — так называлось это полотно. А для второго Евгению раздели, чтобы по воле короля изображать Бахуса — античного бога виноделия. Это произведение восторженный Карл назвал «Монстр раздетый». На обеих картинах в глазах девочки нет ни блеска, ни радости. Взгляд грустный и тоскливый, возможно, ей тяжело было позировать, не двигаясь в течение продолжительного времени.
Дальнейшая судьба Евгении Мартинес Вальехо печальна. По одним сведениям, она так и прожила при дворе короля, с возрастом обретя букет болезней. По другим — когда девушке исполнилось 15 лет, Карл выгнал ее из дворца, поскольку «Ла Монстра» уже не веселила ни его, ни гостей. Она с трудом могла передвигаться и не показывалась на балах и пирушках. Девушка поселилась в родительском доме, к 20 годам совсем обездвижила и умерла в 25 лет от воспаления легких.
Эта история дошла до нас только благодаря двум портретам «Монстра», которые ныне демонстрируются в королевском музее Прадо в Мадриде. Некоторые специалисты считают, что несчастная Евгения стала жертвой редкого генетического заболевания — синдрома Прадера-Вилли, который встречается у одного младенца на 15–25 тысяч. У людей с этой патологией наблюдается повышенный уровень гормона голода — грелина, что приводит к ожирению в раннем возрасте.
Увы, в то время врачи даже не подозревали, что неуемный аппетит, приводящий к ожирению — это признак генетической патологии. А уж тем более никому не приходило в голову лечить несчастных. Вот так и пришлось Евгении большую часть своей жизни «работать» королевским Монстром и развлекать высокородных кавалеров и дам, терпя от них всевозможные унижения.
Сегодня картины «Монстр одетый» и «Монстр раздетый» кажутся жестоким издевательством над ребенком, но в XVII веке они не нарушали никаких норм приличия, ведь люди видели в них объект для насмешек, и только.
Карлики русской императрицы Анны Иоанновны тоже были нужны для развлечений и насмешек. Но государыня на этом не остановилась, и однажды решила устроить свадьбу двух своих «уродцев». Да не простую, а закончившуюся суровым тестом на выживаемость
