Если соблюдать историческую объективность, то первым руководителем СССР, начавшим политику гласности, стал не М.С. Горбачёв, а Ю.В. Андропов. Это при нём началась судебно-политическая кампания, за которой заворожённо стала наблюдать вся страна.
Завязалось дело при Л.И. Брежневе. Тогдашний первый секретарь ЦК КП Узбекистана Шараф Рашидов в верноподданническом порыве обещал давать СССР 6 миллионов тонн хлопка ежегодно. Но дело было, конечно, не в верноподданстве. За перевыполнение плана и социалистических обязательств хорошо платили. Из союзного бюджета в бюджет республики. Но деньги пошли бы в карманы высшей партийной бюрократии.
Обеспечить 6 миллионов тонн хлопка каждый год Узбекистан мог только переведя республику на монокультуру хлопка, да и то с приписками. Но аграрный волюнтаризм был привычным делом для страны Советов, а на приписки закрывали глаза. Так продолжалось, пока генеральным секретарём ЦК КПСС не стал бывший председатель КГБ Юрий Андропов.
Тот в 1983 году дал указание расследовать дело с приписками. Начались первые аресты местных руководителей. А осенью того же года в Узбекистане появился следователь по особо важным делам Генпрокуратуры СССР Тимур Гдлян со своей командой. Он получил полный карт-бланш от высшего руководства на проведение следственных мероприятий.
Гдлян действовал чекистскими методами – как хотел его шеф. Потянулась череда самоубийств местных руководителей, которым грозило разоблачение. Хотя по телевизору всего этого тогда ещё не рассказывали, «сарафанное радио» быстро разнесло весть, что в Узбекистане разоблачена «хлопковая мафия», во главе которой стоят руководители республики. Внезапная смерть Рашидова только укрепляла уверенность в этих слухах.
При Горбачёве дело по инерции продолжалось ещё несколько лет, причём оно стало гласным. Именно тогда Гдлян приобрёл всесоюзную известность как борец за правое дело. Его популярность одно время можно было сравнивать с популярностью Ельцина. Особенно после того, как был арестован новый первый секретарь ЦК КП Узбекистана Инамжон Усманходжаев, а тот дал показания на тех, кто в самом ЦК КПСС покрывал «хлопковую мафию», и прежде всего – на Егора Лигачёва, который олицетворялся со всем консервативным, мешающим прогрессу.
Тогда Гдляна отстранили от дела. Но в стране уже набирали силу независимые средства массовой информации, через которые Гдлян и его помощник Николай Иванов вели свою пропаганду. У народа складывалось такое ощущение: честных следователей отстранили от дела, потому что на уровне Политбюро покрывается коррупция.
А Узбекистан имел не самую важную репутацию среди республик Советского Союза в честном народе. Все знали, что местные партийные руководители там живут как баи, да ещё и покрывают местный национализм. Это ещё больше подрывало доверие народа к руководству СССР.
А Горбачёву тогда было выгодно, для сохранения Союза, опереться на узбекских партийных феодалов. Ведь в политическом плане они не выставляли требований демократизации. Эта демократизация для самого Горбачёва была лозунгом, фикцией. Он становился в тупик оттого, что в ряде республик она вышла из-под контроля. Прибалтика, Грузия стали предъявлять требования независимости в сочетании с большей демократией. Чтобы противопоставить этому либеральному сепаратизму какую-то силу, Горбачёву был нужен альянс с «хлопковой» и со всякой иной мафией политически лояльных среднеазиатских республик.
Но события пошли не по плану Горбачёва. Возникшие в одночасье независимые СМИ уничтожили ореол «святости» руководства КПСС и раздербанили Союз. И Гдлян сыграл в этом процессе не последнюю роль. Так благими намерениями оказывается вымощена дорога в ад.
