С 1933-го по 1945-й год в Германии и на подконтрольных ей территориях существовало около 44 тысяч лагерей постоянного и временного содержания. Через них в то время прошли миллионы человек разных национальностей, гражданства и политических убеждений.
Еще в 1933-м баварская полиция пыталась расследовать злоупотребления администрации Дахау, по образцу которого в дальнейшем было организовано внутреннее устройство других лагерей. Гитлер был вынужден вмешаться и издать указ, согласно которому преступления, совершенные надзирателями в ходе исполнения своих обязанностей, признавались всего лишь административными правонарушениями. Таким образом он дал зеленый свет и одобрил будущие многочисленные злоупотребления надзирателей в отношение узников.
Поэтому в то время их было действительно много, это был не эксцесс, а норма. Другое дело, что немногочисленные выжившие, которым повезло протянуть до 1945-го года, свободно говорили о всех тяготах пребывания в лагерях, но избегали рассуждений о телесном насилии.
Не говоря уже о том, что это был неприятный опыт, эти люди опасались подвергнуться насмешкам. Ведь общество сочувствует тем, кто пережил суровое обращение, но склонно осуждать и насмехаться над людьми, если надругательство было совершено не над душой, а над их телом.
Тем не менее, в то время с подобным обращением сталкивался практически каждый заключенный, достаточно симпатичный, чтобы привлечь внимание. Даже несмотря на законы о расовой чистоте, которые запрещали любые контакты между арийцами и унтерменшами.
Понимая, что у надсмотрщиков развязаны руки, руководство решило исключить саму возможность рождения общих детей у евреек и немцев. Поэтому в рамках нацистских программ по евгенике в лагерях проводилась массовая стерилизация еврейских женщин путем введения им экзогенных гормонов. В итоге у более 90 % из них через несколько месяцев после прибытия в лагерь прекратился месячный цикл. Хотя, конечно, на это также влияло регулярное недоедание.
Тем не менее, случаи «незаконного общения» между представителями разных рас в лагерях не были редкостью. Тем более, что даже надзиратель самого низкого ранга был для заключенных, как царь и бог. Не удивительно, что многие из узниц беременели, после чего их автоматически ждала газовая камера. Чтобы спасти их от этого в том же Освенциме врач-акушер Гизелла Перл делала операции с целью удаления плода в кустарных и антисанитарных условиях.
При большинстве нацистских «исправительных» учреждений, особенно тех, что находились за пределами Третьего рейха, действовали бордели, дабы сотрудники СС и члены лагерной администрации из числа самих заключенных имели возможность снимать стресс. Большинство девочек туда попали в явочном порядке только по причине своей симпатичной внешности.
К работницам сферы удовольствий относились безо всякого уважения. И порой карьера в эскорте заканчивалась для них летально, ведь многие посетители не сдерживали свои мужские инстинкты. Администрация такие эксцессы не запрещала – при необходимости персонал можно было легко обновить. Так часто и делали, чтобы между женщинами и мужчинами не образовывались запрещенные эмоциональные связи.
Тем более, что многие стремились в бордель относительно добровольно, чтобы избежать тяжкого труда и плохого питания в лагере. Правда, и этих женщин, в большинстве своем, в конечном счете лишили жизни, когда в связи с наступлением союзников немцы активизировали свои усилия по окончательному решению еврейского вопроса.
Впрочем, возможность трудиться в борделе считалась привилегией, доступной немногим. Поэтому немалое число симпатичных женщин оставалось в лагерях, где сталкивалось с притеснениями со стороны надзирателей обоих полов. Так, например, в доме Амона Гёта, коменданта лагеря Плашов, пьянство и кутеж с участием узниц являлись обычным делом. А один из его сотрудников по имени Леонард Йон имел обыкновение подстерегать женщин, когда они ночью шли в уборную, после чего развлекался с ними по своему усмотрению.
Карл Кох, комендант Бухенвальда и Майданека, неоднократно лечился от «французского насморка» и других болячек. Ему даже пришлось избавиться от собственного врача, который мог рассказать руководству об этом. А его супруга «бухенвальдская ведьма» Ильза Кох любила покуражиться над молоденькими и симпатичными женщинами, за что после войны получила немалый срок.
