Владимир Высоцкий существовал в постоянном противоречии между творческим горением и физическим саморазрушением. К середине 1970-х годов его отношения с алкоголем перешли ту грань, где спиртное из средства раскрепощения превратилось в необходимость, без которой он уже не мог ни работать, ни просто жить. Однако был в его биографии удивительный эпизод, когда простая буддийская притча на несколько месяцев вернула ему трезвость и ясность мысли.
Для Высоцкого алкоголь давно перестал быть просто атрибутом дружеских застолий. Он стал лекарством от творческих кризисов, средством преодоления усталости после многочасовых концертов, способом заглушить постоянное нервное напряжение. Его близкие вспоминали, что к этому периоду он пил уже не для веселья, а по физиологической потребности — организм требовал очередной дозы, без которой начиналась настоящая ломка.
Во время гастролей в Средней Азии в 1974 году (по некоторым данным, в Ташкенте) Высоцкому рассказали буддийскую притчу, которая произвела на него глубокое впечатление. История была предельно проста: молодой монах спрашивает учителя, как достичь просветления, на что получает ответ: "Когда ешь — просто ешь. Когда идешь — просто иди. Когда спишь — просто спи". Удивленный монах возражает: "Но разве не так все живут?" — "Нет, — отвечает учитель. — Большинство людей, когда едят, думают о делах, когда идут — мечтают оказаться в другом месте, когда спят — видят сны о прошлом. Они никогда не присутствуют в настоящем моменте".
Эта притча, как позже писала Марина Влади в мемуарах "Владимир, или Прерванный полёт", заставила Высоцкого по-новому взглянуть на свою жизнь. В ней не было нравоучений — лишь простая истина: человек, не живущий в настоящем, теряет саму суть бытия. Возможно, именно тогда он впервые осознал, что алкоголь для него стал способом бегства — от страхов, от усталости, от необходимости постоянно соответствовать ожиданиям.
Вдохновленный этой идеей, Высоцкий предпринял одну из самых серьезных попыток бросить пить. На несколько месяцев он практически полностью отказался от алкоголя. В этот период его знаменитая песня "Я не люблю" обрела новое звучание. Если раньше в ней видели бунтарский выкрик, то теперь она звучала как искреннее жизненное кредо — отказ от фальши, лицемерия, навязанных правил. Строки "Я не люблю, когда мне лезут в душу, Тем более — когда в неё плюют..." превратились в личный манифест, в котором Высоцкий отвергал всё искусственное, наносное. Это была не поэтическая поза, а подлинная правда, которую он пытался ухватить в моменты трезвости.
Он старался полностью погружаться в каждое действие: будь то концерт, репетиция или просто разговор. Алкоголь больше не служил ему "костылем" для творчества или общения. Однако эта трезвость оказалась недолгой.
Причин срыва было несколько. Во-первых, сама среда, в которой вращался Высоцкий — театральные кулисы, концертные залы, дружеские компании — всячески способствовала употреблению алкоголя. Во-вторых, физиологическая зависимость уже сформировалась — организм буквально требовал очередной дозы. Но главное — оставалось неизменным то давление, которое оказывала на него советская система: невозможность официально издавать пластинки, постоянные придирки цензуры, необходимость существовать между молотом власти и наковальней народной любви.
К 1976 году Высоцкий снова вернулся к прежнему образу жизни. Но этот эпизод временного отрезвления остался в его биографии как доказательство того, что даже в самых тяжелых обстоятельствах он продолжал искать выход.
Последняя попытка бросить пить в 1980 году с помощью врачей уже не могла спасти подорванное здоровье. Однако тот давний эпизод 1974 года остается свидетельством: даже в самых темных периодах своей жизни Высоцкий продолжал бороться за себя и свое творчество. И буддийская мудрость, пусть ненадолго, но дала ему эту возможность — увидеть себя настоящего, без масок и бутылки.
