Будущее мировой торговли может пойти по одному из двух путей – дальнейшей фрагментации или же диверсификации торговых отношений. Каждый из двух вариантов предполагает компромиссы между экономикой и геополитикой.
Геополитика стала одним из главных факторов в мировой торговле. Использование таких терминов, как decoupling (разделение), derisking (снижение рисков), reshoring (возвращение в страну производств, открытых за рубежом), nearshoring (перенос бизнес-процессов из дальних локаций в ближние) и friendshoring (перенос бизнес-процессов в дружественные страны) в корпоративных презентациях увеличилось более чем в 20 раз с 2018 по 2022 г. И подтекст этих терминов часто геополитический, отмечают аналитики McKinsey в новом обзоре о геополитике мировой торговли.
Изменение «геометрии мировой торговли» авторы обзора рассчитывают с помощью четырех показателей: интенсивности торговли (объем торговли по отношению к размеру экономики страны), географической дистанции, концентрации импорта и «геополитической дистанции», построенной на том, как страны голосовали по резолюциям в Генеральной Ассамблее ООН с 2005 по 2022 г.
На основании упомянутого голосования все страны получили оценки от 0 до 10, где 0 означает максимально одинаковые позиции, а 10 – кардинально противоположные, и геополитическое расстояние между странами определяется как разница между полученными оценками.
Например, между США и Китаем она составляет примерно 9,5, между Россией и Китаем – менее 1, между Мексикой и США – около 4, а между Мексикой и Китаем – около 6.
Структура глобальной торговли связывает друг с другом даже геополитически далекие страны. На торговлю между геополитически удаленными экономиками (которых отделяет более 8 делений соответствующей шкалы) приходится 17% мировой торговли товарами. И 39% торговли глобально «концентрированными» товарами – такими, как ноутбуки и железная руда, по которым три страны или менее обеспечивают не меньше 90% мирового экспорта.
С 2017 г. геометрия связей экономик постепенно меняется под воздействием геополитических факторов. За эти годы Китай, Германия, Великобритания и США сократили геополитическое расстояние своей торговли на 4–10% каждая, подсчитали в McKinsey. США также сократили географическое расстояние и диверсифицировали источники своей торговли. Между тем экономики АСЕАН, Бразилии и Индии стали торговать больше как по всему геополитическому спектру, так и на более дальние расстояния.
Китай
Китай – самая торгующая экономика мира, которая к тому же больше других взаимодействует с геополитически удаленными партнерами. При этом по мере развития собственной экономики Китай значительно увеличил потребление товаров, производимых внутри страны, из-за чего со временем снижалась интенсивность его торговли: если в 2006 г. торговый оборот составлял 64% ВВП страны, то в 2022 г. показатель был равен 35%.
Германия
Германия имеет тенденцию торговать на более коротких, чем у других крупных экономик, географических и геополитических расстояниях, поскольку Европа относительно компактна и однородна политически. Эта интеграция между европейскими экономиками также приводит к более низким уровням концентрации импорта из-за обширной торговли внутри ЕС.
США
У США более географически отдаленные торговые партнеры и более низкая интенсивность торговли за счет размера экономики, которая многими товарами и услугами может обеспечивать внутренний рынок сама (например, показатель объема грузоперевозок между штатами в стоимостном выражении в 2022 г. был сопоставим с международной торговлей страны). Если экономиками, расположенными в радиусе 5000 км от Германии, генерируется порядка 26% мирового ВВП, то экономиками, расположенными в таком же радиусе от США, только 5% (в основном Канадой и Мексикой). То, что у США нет по соседству плотной сети других крупных экономик, объясняет, почему концентрация торговли и дистанции, на которых торгует эта страна, относительно высоки.
В целом все крупные экономики ведут активную торговлю с геополитически удаленными странами: так, по расчетам McKinsey, средняя геополитическая дистанция между Китаем и его торговыми партнерами (взвешенная по объему торговли) превышает 5, а для США составляет около 4.
На рынках товаров, производство которых отличается высокой географической концентрацией, почти 40% торговли приходится на торговлю между странами на разных концах геополитического спектра. Примеры таких товаров – железная руда, где основной экспортер – Австралия, а 80% ее экспорта идет в «геополитически далекий» Китай, или, например, соевые бобы, крупнейшим импортером которых выступает Китай, а импорт идет преимущественно из США и Бразилии.
Китай оказывается в самом центре сети потоков многих товаров с концентрированным предложением: почти 20% всех таких потоков направлены в Китай, а 40%, напротив, идут из него в другие страны.
Торговля некоторыми «концентрированными» товарами оказалась в центре внимания политиков из-за опасений по поводу высоких рисков поставок. Но перестройка торговли этими товарами в пользу более близких геополитически стран может быть попросту невозможна, объясняют в McKinsey.
В каком-то смысле структура торговли «концентрированными» товарами может выступать той планкой, ниже которой торговля между геополитически удаленными партнерами не сможет опуститься, не сгенерировав значительного экономического ущерба.
Исторически изменения торгового ландшафта происходили медленно, и – даже несмотря на события последних лет – сдвиги в мировой торговле пока не ускорились, приходят к выводу авторы из McKinsey. С 2017 г. страны не наращивали и не теряли долю в экспорте в любой цепочке создания стоимости более чем на 1 п.п. в год.
Тем не менее несколько значимых сдвигов в последние годы все же произошли.
С 2017 г. Китай, Германия, Великобритания и США сократили геополитическую дистанцию своей торговли: снижение варьируется от 4% у Китая и Великобритании до 10% у США.
Китай переориентировал торговлю на развивающиеся страны, значительно сократив долю торговли с Японией, Южной Кореей и США. Китай увеличил долю торговли с геополитически близкими партнерами. В результате доля развивающихся экономик в торговом обороте Китая увеличилась с 42% в 2017 г. до более половины в 2023 г.
США диверсифицировали свою торговлю: концентрация импорта снизилась на 18%. Частично это объясняется сокращением доли Китая в импорте промышленных товаров и ростом доли других азиатских экономик (особенно Вьетнама) и Мексики, ставшей в 2023 г. крупнейшим торговым партнером США вместо Китая. Выросла и доля торговли США с Европой, в том числе за счет роста экспорта энергоресурсов из США в Европу и роста импорта фармацевтических товаров в США из европейских стран.
В то же время если оценивать импорт по добавленной стоимости, то его потоки в США из Китая не снизились – а даже несколько выросли (на 1 п.п. до 25%). Это может объясняться тем, что США импортируют товары, которые преимущественно произведены в Китае, но проходят финальные этапы производства (такие как финальная сборка) в третьих странах. Например, импорт США ноутбуков из Вьетнама за 2017–2022 гг. вырос более чем вдвое, но за это же время импорт Вьетнамом комплектующих для ноутбуков из Китая также увеличился вдвое – в обоих случаях прирост в стоимостном выражении составил порядка $800 млн.
Страны АСЕАН, Бразилия и Индия торгуют с партнерами вдоль всего геополитического спектра и на длинных дистанциях – за счет чего интенсивность их торговли растет. В частности, показатели Индии и Бразилии за шесть лет, с 2017 по 2023 г., увеличились на 5% и 9%. Индия стала больше торговать с Россией (доля России в индийском торговом обороте увеличилась на 4,6 п.п.). Этот рост в первую очередь связан с импортом энергоресурсов: если в 2017 г. Россия обеспечивала 2% такого импорта в Индию, то в 2023 г. уже 25%. При этом вырос экспорт индийских продуктов нефтепереработки и электроники в США и Европу. Бразилия значительно нарастила торговлю с Китаем (его доля в торговле страны выросла на 6,2 п.п.), что во многом обусловлено ростом экспорта сельскохозяйственной продукции – соевых бобов и говядины – и ростом импорта промышленных товаров из Китая, таких как солнечные панели.
Торговля между ЕС и Россией упала на 80% между февралем 2022 г. и сентябрем 2023 г., между Великобританией и Россией – на 95%. Доля России в импорте природного газа Германии сократилась с 35% в январе 2022 г. до менее чем 1% в 2023 г. Заместить этот импорт Германии удалось за счет Норвегии (ее доля увеличилась на 14 п.п.) и Нидерландов (плюс 10 п.п.), а также СПГ из США.
В промышленных секторах немецкий экспорт переориентировался с России и развитых стран Европы на США и развивающиеся страны Европы. Более значимую роль в импорте в страну стали играть Польша и Китай – последний с 2017 по 2023 г. больше всего нарастил поставки электроники (с 24% до 30% импорта в этом секторе) и электроавтомобилей (с 1% до почти 25%).
Торговля Европы с Китаем в целом осталась устойчивой; а доля Китая в импорте ЕС (без учета торговли внутри самого ЕС) даже увеличилась с 19% до 21%.
В то же время интенсивность торговли всех крупных экономик за исследуемые шесть лет особенно не менялась, то есть массового решоринга пока не происходит, констатируют в McKinsey.
Хотя конфигурация мировой торговли меняется, ее будущая форма пока остается неопределенной, считают в McKinsey, рассматривая два возможных сценария развития.
Первый вариант: все более фрагментированный мир, в котором торговля переориентируется на потоки между геополитическими союзниками. Это продолжение текущей тенденции сокращения геополитического расстояния, например сокращения прямой торговли между США и Китаем или ЕС и Россией. Второй вариант: реконфигурация может включать в себя диверсификацию торговых отношений, чтобы ни одна экономика не была чрезмерно зависима от другой в отношении импорта. Это продолжение наблюдаемой тенденции увеличения инвестиций в новые проекты в различных развивающихся экономиках.
Торговые связи значительно изменятся в первом сценарии и останутся схожи с сегодняшними во втором – в последнем случае изменения происходят в отдельных цепочках создания стоимости.
Оба сценария развития мировой торговли потребуют компромиссов, резюмируют в McKinsey: выбора между экономикой и геополитикой. Cценарий фрагментации снижает геополитические риски, но повышает концентрацию торговли, что означает существенные макроэкономические издержки. Вариант диверсификации, в свою очередь, позволяет увеличить устойчивость экономик к торговым шокам (в том числе связанным, например, со стихийными бедствиями), но потребует постоянного экономического сотрудничества между геополитически удаленными экономиками.
